И врага ненавистного крепче бьет паренек...

      У нее много имен - Война, Память, Скорбь, Надежда. И, конечно же, Победа. И та, одна на всех, огромная как небо, непостижимая. И те, что были ранее, - большие и не очень по масштабам военной летописи, но одержанные мужеством, героизмом, болью, кровью. И так часто ценой жизни.

      Одна из них завоевана под Курском. "Дуга смерти", - говорят о той битве чудом уцелевшие очевидцы. Бывалые солдаты войны, прошедшие через кромешный ад нескончаемых боев, о Курске вспоминают не иначе как: "Было страшно!"

      Горела броня танков. Горела земля. Выли снаряды. Рвались бомбы. Дым, гарь. Поднятая мелкая дисперсная пыль слепила глаза. Не было видно даже солнца. Нечем было дышать. А кругом - остовы танков, броне-транспортеров, машин. И трупы, трупы, трупы... Ими было усеяно все поле.

      Этот кошмар остался в августе 43-го. И в сердцах тех, кто сражался на Орлово-Кур-ской дуге. Но даже теперь, возвращаясь мыслями в то далекое и нестерпимо жаркое военное лето, не могут справиться ветераны с волнением: не слушается голос, дрожит, срывается. Туманят глаза слезы. Их даже не смахивают. Нет-нет, да и сползают они бороздками по морщинкам лиц, лет, судеб.

      Всего восемнадцать было Сашеньке (ныне Александре Лаврентьевне) Маревич, когда стала она сестрой медсанбата: "Курск словами не описать. Это надо было видеть. Месиво из человеческих тел. собирали куски мяса и закапывали. Целыми днями шли бои. Чуть продвинемся вперед - и начинается наша работа. Пока принесем раненого, а он уже умер. Братские могилы сами рыли, вручную. Хоронили только ночами. На глаза землю не сыпали, накрывали обрывками плащ-палаток или еще чем-нибудь, что под руку попадется. А закапывали-то чуть-чуть. Уж и не знаю, что там было потом". Прошла Александра Лаврентьевна со своим госпиталем и Украину, и Польшу. Войну закончила в Берлине. Да вот только закончила ли? "Снится она мне и по сей день. И все чудится, будто вчера было: и бои, и смерти, и бомбежки. И девчат наших всех-всех до единой помню!"

      Феноменальная память полковника Леонида Александровича Зорина способна воспроизвести весь его боевой путь, вплоть до залпа по Рейхстагу, чуть ли не по часам - названия населенных пунктов, железнодорожных станций, мостов, рек, фамилии фронтовых друзей... Даже время суток того или иного боя, события, передислокация зафиксировались в его сознании прочно. А уж Курская дуга и подавно: "У Евгения Долматовского есть такие строки:

      Огонь "катюши" на себя

Безусый вызвал офицер.

      Так вот им был наш командир полка (6-го Гвардейского, минометного) майор Николай Иванович Мурзаев. Когда немцы окружили Поныри - станция такая неприметная между Курском и Орлом (там теперь такие замечательные яблоки продают), он вызвал на себя огонь "катюш". Три дивизии били. Представляете, сколько это снарядов? Каждая батарея - 64. Дивизия - 128. А их три. Все вражеские танки тогда дотла сгорели. Немцев всех поперебили. Наступление заглохло... А вот Николай Иванович чудом уцелел - он тогда в блиндаже в восемь накатов был. Ни один снаряд туда не попал. Господь Бог, видно, сберег нашего командира (22-летнего юношу). Сам командующий армией генерал-лейтенант Пухов приехал к нему на командный пункт. Обнял его и говорит: "Спасибо тебе, сынок, за героический подвиг, спасибо, что жив остался". Был у него тогда орден красного Знамени. Вручил его Николаю Ивановичу со словами: "Жаль, что нет у меня сейчас более высокой награды. Прости меня".

      Седьмой кавалерийский полк, в котором служил Михаил Иванович Поляков стоял в районе Брянска. "Нас подняли по тревоге. Шли по ночам. Коней уже почти не осталось. В районе Ольховатки стали рыть - в полный профиль - траншеи и окопы. А уже на утро пошли немцы - волна за волной. И "Юнкерсы" над нами висели день и ночь. Бомбежки были страшенные. На четвертые сутки двинулись в наступление танки: танки - пехота, танки - пехота. Казалось бы, уцелеть просто невозможно. Но мы продержались пять суток.

      У Александра Моисеевича Курочкина - тогда старшины срочной службы - свои воспоминания о Курске: "Я, как разведчик, во что бы то ни стало должен был выяснить, что у немцев за танки, что за снаряды. А они были такими, что от каждого яма в 12 метров по диаметру зияла. Но наши, калиберные, были ничуть не хуже. Пушки, "Тигры" как спичечные коробки разлетались при попадании".

      Вспоминает солдат войну. Оживают эпизоды боев, образы боевых товарищей. И вдруг рассказ обрывается. Зависает тишина. Секунда, другая. Только внезапный дождь за окном шелестит упругими струями. О чем задумался в этот момент Александр Моисеевич? Или о ком? Только мысли его унеслись далеко. Кто-то понимающе коснулся плеча. "Недаром Гитлер говорил: "за одного русского солдата я бы свои полармии отдал". Да, воевать русские умеют. Но не хотим мы больше горя. Нам нужен мир, покой, счастье. Чтобы детей растить. И внуков..."

      Накрыты праздничные столы - постарались санатории "Дубовая роща", "Бештау", "Дубрава", ООО "Держава" (отдельную признательность выражают ветераны В. А. Курбатову и М. В. Гребенику). По-домашнему хлопочут женщины, раскладывают салфетки, столовые приборы, расставляют цветы. А гармонь поет о землянках, дорогах, верности, любви. Сколько таких песен знает Иван Семеникин? Не счесть! Любую по заявке исполнить может, только успевай заказывать. И хотя все уже давно готово, не спешат фронтовики приступать к застолью. Беседуют вполголоса, поют любимые песни. Сейчас они там - в своей молодости, среди друзей и однополчан, снова и снова переживают военное лихолетье:

      На позиции девушка провожала бойца...

      Звучит красивое трехголосье. Будто и не импровизация вовсе. Да и слова не песней диктуются, а сердцем:

      И врага ненавистного крепче бьет паренек

За советскую Родину, за родной огонек...

      Слово берет Иван Иванович Богданов - председатель городской организации ветеранов войны. Уж кому, как не ему вести эту встречу, посвященную 58-й годовщине великой победы в Курской битве, поставившей фашистскую Германию на колени. От имени администрации и Совета города города собравшихся приветствует заместитель главы администрации Михаил Александрович Загоскин: "Уважаемые друзья! Очень хотел Анатолий Семенович быть сегодня с вами, но непредвиденные обстоятельства иногда нарушают даже конкретные планы. Примите от него самые искренние слова благодарности за ваш подвиг, совершенный в годы Великой Отечественной. О ней, зная, какие потери понес наш советский народ, говорить всегда трудно и больно. И в каких бы плоскостях сегодня не рассматривали во многих странах мира нашу победу, истинную цену ей знает только Россия - великая держава, в которой живет великий народ. Спасибо вам, дорогие наши, за ваш ратный труд. Доброго вам здоровья, счастья, благополучия, уверенности в завтрашнем дне и, конечно же, мирного неба над головой. Всего вам самого дорого и светлого!"

      А вот следующие слова поздравления от имени Анатолия Семеновича Зубцова были переданы Михаилом Александровичем уже Василию Александровичу Комарову - ему 21 августа исполнилось 80 лет. Ну никак не подходит эта цифра (именно цифра!) имениннику. Молодцеватый, с веселым нравом - типичный заводила в любом коллективе. Еще с полчаса назад, заслышав разудалую "Ты ж меня пидманула" в дружном исполнении ветеранов, он не зашел, а буквально ворвался в комнату с приплясом. Да таким, что не каждому молодому под силу. Уже 60 лет Василий Александрович за рулем. Был водителем и на фронте - подвозил снаряды. Но даже говоря о Курской, наряду с жуткими подробностями гремевших там боев он, в силу характера, нет-нет, да и вкрапливал воспоминания типа: "Узловая станция Шепетовка. Ворвались мы туда утром. Рассвет, хорошо. Еду по улице - петух кричит: "Ку-ка-ре-ку!" Ишь, думаю, как же тебя немец не съел? Видимо, не до этого ему было. Драпали-то они хорошо". Внимательно следил он за обстановкой встречи. Чувствует, сжалось у кого-то сердце, подкатил ком к горлу, тут же раздается: "А ну, давай нашу - про дороги! Али петь мы разучились?"

      Так и бежали часы теплого вечера конца августа - в песнях, рассказах о себе, о близких. За воспоминаниями не забывали и о заботах. Обращались к Михаилу Александровичу Загоскину с просьбами о помощи товарищам. Благодарили за организацию вечера. Главное, по домам можно было не спешить. Администрация города, ко всему прочему, предоставила седо-власым участникам встречи еще и легковые автомобили, чтобы не думали об обратном пути, чтобы посидели подольше вместе, согрели души теплом общения.

Ирина Горюнова.