Непобежденный

  Крестьянский сын, фронтовик-орденоносец, заключенный и реабилитированный, Максим Петрович

  Поскребышев твердо убежден, что в мире должны торжествовать истина, честность и справедливость. На том стоит, за это сражается. Его судьба уникальна и все-таки схожа с жизнью тех, кто родился в начале двадцатого века. По-другому и быть не может. На всех одна страна, одна война, одна победа.

  Максим Петрович Поскребышев появился на свет через семь месяцев после Октябрь-ской революции. Его родная деревня Балдаши затерялась среди лесов Вятской губернии, которую позже переименуют в Киров-скую область в честь известного политического деятеля Сергея Мироновича Кирова. Выходцами этих мест были и Степан Халтурин, совершивший покушение на императора Александра II, и будущий нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов, чем до сих пор гордится Максим Петрович.

  Семья Поскребышевых была большой, многодетной, и жизнь в ней подчинялась единым крестьянским законам и правилам: землю надо любить, скотину обихаживать, к людям относиться с уважением, свою честь не ронять, справедливости добиваться. Поначалу революционные преобразования в стране до глубинки едва доходили и особо никого не интересовали. Селян, занятых тяжелым трудом, больше волновали урожай, погода, цены на хлеб да дела семейные. Здесь, как в старину, все еще сеяли из лукошка, пахали сохой, зерновые убирали серпом, а обмолачивали цепом. Земля в тех местах не была щедрой к людям, недороды случались часто, а уж голод 22-го года и вовсе подкосил деревню. Лишь лес да луга как-то спасали людей, да и то не все выживали. До сих пор помнит Максим Петрович вкус головок клевера, которые рвал четырехлетним мальцом, складывал в лукошко и нес домой. Облегчение пришло с введением нэпа. Отец тогда новую избу построил, а во дворе появились сараи, загоны для овец, кур, лошадей, коров. Домашним хозяйством занимались младшие, у каждого были свои обязанности. Смалу детей приучали к труду - так уж повелось в крестьянских семьях.

  К 29-му году коллективизация докатилась и до деревни Балдаши. Приехал уполномоченный из района и начал агитировать людей вступать в колхоз. Собирались селяне в самой большой избе на собрания, вопросы задавали, в затылках чесали, махорку курили, а ребятня на печку забиралась и оттуда за происходящим следила. Дней десять упирались мужики, не хотели объединяться. но разве с властью поспоришь?! Проголосовали они за колхоз, назвали его "Новая деревня" и выбрали председателем Петра Ефимовича Поскребышева. Уважали его односельчане за честность и справедливость, за то, что хозяином был хорошим и в крестьянском труде знал толк. Максим к тому времени уже в школу ходил. Находилась она в соседнем селе, в четырех километрах от родной деревни, но расстояние не пугало подростка. С весны до осени - в лаптях, зимой - на лыжах с учебниками и куском хлеба в холщовой сумке бегал он и в дождь, и в снег, чтоб грамоту постичь да уму-разуму набраться. Учиться ему нравилось, память была хорошая, все с лету схватывал. особенно хорошо давалась арифметика: примеры да задачки решал первым в классе.

  Всего три года председательствовал его отец. Вернулся как-то в четыре утра из района, где устроили очередную накачку перед посевной, не прилег, не отдохнул, а вышел вместе с Максимом в поле овес сеять, дошел до межи и упал лицом в землю, которая и приняла своего хозяина. Следующим председателем колхоза избрали Михаила Поскребышева - старшего сына Петра Ефимовича. Был он, как и отец, строгим и требовательным руководителем. Не терпел лодырей и пьяниц, за плохую работу наказывал, в том числе и родню свою. Однажды Максим пробороновал землю с огрехами: силенок у подростка маловато было, да и уставал он, совмещая крестьянский труд с учебой в школе, чтобы трудодни писали на больную мать. А Михаил взял да и выпорол брата. Обиделся мальчишка, сбежал в лес, почти сутки просидел там, пока его не разыскали, но сделал для себя два вывода: всякую работу следует делать хорошо - это раз, второе - надо учиться дальше, тогда уж точно никто не посмеет пороть.

  После окончания семилетки он поступил в гидромелиоративный техникум города Халтурин. Максим изучал строительную механику, высшую математику, гидравлику и многие другие предметы, которые вели преподаватели с учеными степенями. Жажда знаний была велика, а жизнь трудна. Он перебивался с воды на хлеб, семья сама бедствовала и помочь ничем не могла. Берег свои единственные ботинки и в распутицу не ходил на занятия, потому что почти трехкилометровое расстояние между общежитием и техникумом его обувь не выдержала бы. Лишь раз в месяц студент устраивал себе праздник: в столовой покупал стакан киселя или что-нибудь из молочного. Совсем худо стало, когда брат Михаил уехал из деревни, тайком, надолго. Шел 37-й год, машины, которые в народе прозвали "черными воронками", увозили людей в никуда. Пустели квартиры в городах, зарастали дворы в селах. Однажды Михаилу Поскребышеву добрые люди шепнули: "Уходи, за тобой скоро придут". Он не спрашивал почему, просто исчез, чтобы вернуться перед самой войной.

  А Максим продолжал грызть гранит науки. На старших курсах началась практика, он выполнял самостоятельные работы. Тогда впервые купил Поскребышев себе костюм и новые ботинки и в первый раз пошел на танцы. В 39-ом закончил техникум, приехал в родную деревню на побывку - и ушел в армию. Уральский военный округ стал его первым местом службы. Максима сразу же определили в штаб, а потом - в Свердловский облвоенкомат, так как в те времена солдат со средне-техническим образованием все равно, что теперь академик в звании рядового. Но тогда уже пели "Если завтра война", и потому военная подготовка независимо ни от чего была серьезной и основательной. Привыкшего с детства к труду и дисциплине Поскребышева армейская жизнь не тяготила. Его успехи в боевой и политической подготовке отмечались приказами командиров, а в мае 1941 года он был отмечен нагрудным знаком "Отличник РККА". За несколько дней до начала войны Максим Петрович стал кандидатом в члены ВКП(б).

  В феврале 1942 года в составе дивизии, сформированной на Урале, попал на фронт. Под Воронежем шли тяжелые оборонительные бои, армия с трудом сдерживала противника, рвавшегося в глубь страны. Максим Поскребышев служил офицером связи штаба дивизии, доставлял секретные документы и приказы в полки. Доводилось попадать в разные переделки, единого Воронежского фронта тогда еще не было, мог запросто оказаться на территории, занятой фашистами. Но его всегда выручало умение читать карту, этому его научили еще в техникуме. Зимой 43-го их дивизию срочно перебросили под Касторную, откуда началась операция по уничтожению 2-й армии противника. Немцы бежали, но сил у них было еще достаточно для того, чтобы остановиться, перегруппироваться и окружить советские войска. С трудом их дивизии удалось вырваться из "мешка". Они не дошли до Сум 25 км, как пришел приказ повернуть на Харьков. Пока воинская часть двигалась к месту дислокации, фашисты бомбили их беспрерывно. До сих пор помнит Максим Петрович село Долбино, где уж долбили дивизию так долбили.

  Получил как-то Поскребышев приказ доставить секретный пакет в штаб армии. Оседлал свою лошадь, доставшуюся в качестве трофея, в весеннюю распутицу она здорово его выручала. Но, чтоб добраться до места назначения, надо было перебраться через реку, а она уже разлилась, единственный мост притопила, и где он заканчивается, не видать. Уперлась лошадь, не захотела форсировать водную преграду. Пришпорил ее Максим Петрович, огрел плеткой, и бросился конь в воду. Но недалеко они отошли от берега - между мостками попала нога скакуна. До сих пор стоит в ушах Поскребышева тоскливо-прощальное ржанье лошади. А он сам снял с себя шинель, бросил на проплывающую льдину, забрался на нее и принялся кричать: может, кто с другого берега услышит. Повезло ему: заметили, на лодке приплыли. Только к тому времени ни говорить, ни двигаться он не мог. Влили в него полстакана спирта и отправили в парилку. Видно, чего-то не учли эскулапы: на следующий день отнялись ноги. Но молодой здоровый организм поборол этот недуг.

  Потом было знаменитое сражение под Прохоровкой, где зам начальника штаба артдивизиона Максим Поскребышев вместе со своими солдатами бил по немецким "тиграм" и "фердинандам", контузия и осколочное ранение под Ахтаркой, это когда уже наши войска перешли в контрнаступление. В госпитале он очнулся лишь на третий день и месяц провалялся на больничной койке. "Годен к нестроевой", - такой вердикт вынесли ему врачи, и командование направило Максима Петровича в Смеловский райвоенкомат Сумской области. Там же он встретил Победу, этот день он будет помнить всегда. Люди смеялись и плакали, пели и пили, танцевали и ликовали. Поскребышев радовался вместе со всеми и думал о том, что теперь он сможет учиться дальше. Его молодая жена не возражала, и Максим Петрович за два года экстерном закончил Киевское военное пехотное училище.

  Потом он взял новую высоту - поступил в военную академию тыла и транспорта. Труднее всего ему давалась марксистско-ленинская теория, ночами штудировал труды основоположников научного коммунизма и успешно сдавал все экзамены. В июне 1956 года коммунистов академии познакомили с документами ХХ съезда партии, осудившего культ личности. Многое тогда передумал Максим Петрович. Вспомнил нищую родную деревню, куда он приехал погостить в 44-ом, умершую от голода маму, изможденных от постоянного недоедания сестер, чьи мужья погибли на фронте, двух своих братьев, не вернувшихся с войны, страшный голод 47-го. Будто по-новому взглянул на свою жизнь, на события, свидетелем которых был, и написал письмо в ЦК КПСС на имя Никиты Сергеевича Хрущева. Он так доподлинно и не узнал, в чьи руки оно попало, но последствия ощутил быстро. После окончания академии Поскребышева должны были направить на должность замкомандира отдельного строительного полка с присвоением звания подполковника, а он - майор - получил назначение на капитанскую должность.

  Никак не мог он с этим примириться и пытался добиться отмены такого решения. В августе 1957 года его вызвали в отдел кадров Московского военного округа и там арестовали. В ту же ночь провели обыски дома и на работе. На третий день офицера-фронтовика отпустили по очень простой причине: члена партии нельзя было судить. Через месяц его исключили из рядов КПСС и уволили из армии без права на пенсию. Максим Петрович созвонился со старым фронтовым товарищем и уехал с семьей в Рубцовск, что в Алтайском крае. Там купил небольшую хатенку и смог устроиться только рабочим в строительное управление. В июне 1958 года его арестовали вторично. В постановлении на арест было написано: "Поскребышев в злобной форме изложил клеветнические антисоветские измышления на ЦК КПСС и на советскую действительность". Простого рабочего судил военный трибунал: 3 года заключения и 2 года поражения в правах.

  Он сидел в лагере под Братском, куда в то время пригнали из Магадана партию уголовников, полицаев, предателей. Всесоюзной ударной комсомольской стройке - Братской ГЭС - нужны были рабочие руки. Максиму Петровичу, можно сказать, тогда просто повезло. Он познакомился с Василием Третьяковым. Музыкант, окончивший консерваторию, выступал с оркестром в только что освобожденном Берлине и познакомился с молодой немкой. Ему "впаяли" 25 лет, обвинив в намерении изменить Родине. Третьяков был уже опытным зеком и взял под свою опеку новичка, чем собственно того и спас. Несмотря на все беды и трудности, Поскребышев не сдавался. Он писал жалобы во все инстанции, требовал пересмотра его дела, но всякий раз получал один и тот же ответ: "осужден правильно". Его последней надеждой была Елена Дмитриевна Стасова, старая революционерка, работавшая секретарем Ленина и пользовавшаяся большим авторитетом. Она ему написала: "Я приняла соответствующие меры, чтобы помочь вам". Через четыре месяца Поскребышеву зачитали бумагу: решением военной коллегии Верховного суда СССР реабилитирован за отсутствием состава преступления. Ему вернули награды: орден Отечественной войны II-й степени, орден Красной Звезды, медали "За победу над Германией", "За боевые заслуги".

  Максим Петрович вернулся к семье в Рубцовск, строил железные дороги, мосты, избирался председателем постройкома и народным заседателем в суде. Потом переехал на Кавминводы, работал в Управлении Терско-Кумской обводнительно-оросительной системы, строил Отказненское водохранилище. Последние десять лет живет в Железноводске. Но все эти годы добивался отмены приказов, благодаря которым его несправедливо уволили из армии, лишили военной пенсии. Его восстановили в партии, приказом министра обороны Гречко уволили из вооруженных сил по болезни со дня выхода из лагеря. Сколько это ему стоило сил и здоровья, знает лишь он сам да его семья. Не все еще бастионы сдались Поскребышеву, но он, несмотря на возраст, с присущей ему настойчивостью и упорством продолжает бороться. Потому, что истина и справедливость торжествуют лишь тогда, когда этого очень хочет и добивается человек.

Лариса ЯКОВЕНКО.